Своё вдохновение ростовский художник Андрей Исаков, чья персональная выставка в третий раз открылась в «Меценате», черпает в романтизме, истории и философии. Его вещи имеют некий флёр таинственности, насыщены символами. На всё это указывает уже название выставки — «Ищу человека». Если читатель помнит, авторство этих слов принадлежит Диогену Синопскому, считавшему, что перво-наперво человек должен познать самого себя. Мне кажется, своим творчеством Андрей Исаков пытается следовать завету античного мудреца, но на свой лад — показывает разных людей в разные исторические эпохи. Его визитная карточка — сплав двух самых редких жанров: портрета и исторической живописи. 

— Почему, — спрашиваю, — Вы не пошли по простому пути — не стали писать, к примеру, пейзаж?

— А так много людей по нему ходит, — отвечает художник, — что для меня это неинтересно. Другое дело, когда есть сюжет. И мне всегда была интересна история.

Следует отметить, что Андрей Степанович тридцать лет проработал художником в Ростовском областном музее краеведения, оформил более 800 выставок, ставших частью постоянной экспозиции РОМК, другие музеи. То есть, он нашёл самую благодатную среду для развития собственного искусства. 

В тех произведениях, что служат окном в историю, Исаков соединил подходящий антураж, музейные экспонаты — по выражению искусствоведа В.В. Рязанова, «кометы и метеориты прошлого, ворвавшиеся в нашу эпоху и несущие в себе порою большой силы эмоциональные заряды культурных традиций» — с обликом современников. Любопытное, скажу я вам, сочетание! 

Так, для картины «Царь скифов» ему позировал археолог, облачённый в реконструированную скифскую одежду и вооружённый предметами из золотой коллекции РОМК, найденными в знаменитом кургане «Пять братьев», — акинаком и колчаном со стрелами. А вот другая картина, тоже о скифах — «Скифский мир», но фактура, состояние модели совсем иные — сосредоточенность и брутальность уступили место мягкости и раскрепощению, что подчеркнуто безмятежным настроением окружающего пейзажа — колышимой ветром степи.

— Все, — поясняет Андрей, — говорят: скачут, убивают… А я хотел другую их жизнь показать, умиротворённую…

К той же серии относятся «Сарматская жрица», «Сарматская царица», «Воевода», «Славянский эпос». Очень хороша, на мой взгляд, «Русь изначальная» — портрет трёх славянок на фоне задающих ритм картине берёз, «зарифмованных» с головными украшениями героинь.

Натурщиков для картин художник находил среди коллег и знакомых. Но предупреждал — обычные портреты ему безразличны, он будет воссоздавать образы из прошлого. Кстати, эти образы на картинах Исакова выходят очень достоверными, обычная реконструкция «в живую» не столь убедительна, не даёт такого ощущения подлинности. Не знаю, может, это свойство живописи — менять время и пространство в сторону аутентичности… И при этом сохранять свежесть момента! Взгляните на фотографии ушедших людей и на их портреты: на снимках умерших, как точно подметила ещё Анна Ахматова, меняются глаза, а вот схваченная красками жизнь никуда не уходит. 

Даже натюрморты у Исакова — их немного, но они есть — связаны с историей и музейными экспонатами, а потому очень своеобразны. Если большинство живописцев запечатлевает композиции с горшками и бутылками, то здесь мы видим то древнегреческие сосуды, то будто вынырнувший из глубины веков столик, накрытый красной торжественной тканью, с книгами, свитком, свечами и кубком, старина которых проступает так явно на фоне готического собора, видного в проёме окна…

В отдельный ряд можно выделить работы, навеянные романтичной эпохой рыцарства — наполненные символами, которые зритель волен понимать так, как хочет и может — в зависимости от силы воображения и широты кругозора, — «Прощание с рыцарем», «Куртуазную любовь». Кроме необычности сюжета они удерживают внимание своими контрастами: холодная сталь — красный цветок, теплота человеческого тела, мужественность — женственность. 

Сюда же можно отнести мощный по своей экспрессии пейзаж с замком «Страж моря», писавшийся с крепости в крымском Судаке.

Есть у Исакова вещи религиозно-философского содержания. Например, «Начало» — портрет беременной женщины в старинных одеяниях, держащей крест. Кому предназначен этот знак судьбы — ей, ребёнку или обоим — матери и младенцу? 

Символы художник внёс чуть ли не в каждое своё творение. Они не всегда заметны с первого взгляда или при поверхностном осмотре — здесь нужно смотреть внимательно и глубоко. Возьмём, к примеру, картину «Бабье лето», подаренную Исаковым Азовскому музею. На ней рядом — каменная половецкая баба и бабочка-однодневка. Одна — пришелец из прошлого, ассоциирующийся с незыблемостью и постоянством, другая намекает на быстротечность и неумолимость времени. Вот и получается: вечность и мгновенье!

Мне кажется, картины выдают главное стремление художника — заставить нас задуматься, лучше понимать далёкое время, в которое жили наши предки или наши предшественники. Но даже если опустить эти высокие посылы и оставить в сухом остатке желание зрителя развлечься и увидеть что-то новое и оригинальное, — могу утверждать: выставка станет для вас захватывающим переживанием, погружением в реку Хронос, текущую сквозь года, века, эпохи, путешествием на «машине времени», созданной волшебной силой искусства. Итак, вперёд, в прошлое!